Судебно-психиатрическая оценка (частный случай)
Обследуемый И. 22 лет, обвиняется в изнасиловании. Наследственность не отягощена. В детстве перенес пневмонию, диспепсию, корь, дизентерию в тяжелой форме. Отставал в психическом развитии. Был вспыльчивым, драчливым. В школе с 8 лет, дважды оставался на повторный курс в 1-м классе, переведен во вспомогательную школу. На уроках неусидчив, расторможен. Дома груб, агрессивен по отношению к матери, часто убегал из дома, совершал мелкие кражи, в связи с чем состоял на учете в инспекции по делам несовершеннолетних с 14 лет находился под наблюдением психоневрологического диспансера с диагнозом: олигофрения в степени дебильности. Окончив 6 классов вспомогательной школы, работал кровельщиком. К работе относился недобросовестно, допускал прогулы, употреблял спиртные напитки. В 20 лет женился, имеет дочь. В алкогольном опьянении совершил изнасилование гр. А.
Психическое состояние: во время беседы несколько развязен, не ощущает дистанции, раздражителен, обидчив. Сведения излагает последовательно, фиксирует внимание врача на том, что состоит на учете у психиатра. При этом старается показать себя «тяжелобольным», просит помочь ему. Словарный запас ограничен, объем знаний и представлений бедный, вместе с тем хорошо ориентируется в практических вопросах. Мышление конкретного типа, достаточно последовательное, логичное. Склонен к аггравации своей интеллектуальной ограниченности. Правонарушение не отрицает, но ссылается на запамятование некоторых своих действий, пытается уверить, что у него в период правонарушения «что-то случилось с головой». Вместе с тем, сожалеет о содеянном, понимает противоправность и наказуемость своих действий, озабочен исходом дела. В отделении склонен к нарушению режима, конфликтует с медперсоналом, но при замечании легко корригирует свое поведение.
Заключение: олигофрения в степени легкой дебильности; вменяем.
О. Е. Фрейеров подчеркивал, что при решении вопроса о вменяемости в случаях дебильности следует учитывать и характер совершенного преступления, и условия, в которых оно было совершено. Иногда больные понимают те требования закона, где не нужна сложная интеллектуальная оценка: нельзя воровать, убивать, поджигать и т. д. Положения, основанные на более сложных отношениях и умозаключениях, могут оказаться недоступными для их понимания, особенно в необычных или трудных условиях. Некоторые правонарушения непосредственно связаны с повышенной внушаемостью больных.
Определение вменяемости — невменяемости при различных эмоционально-волевых расстройствах неодинаково. Так, мориоподобное (эйфорическое) и апатико-абулическое состояние свидетельствует о значительной глубине дебильности и влечет за собой признание невменяемыми. Дисфорические расстройства, если они аутохтонны, приближаются к органическим нарушениям сознания и также указывают на глубокую дебильность. В случаях явной зависимости дисфории от внешних влияний, истериформного их оформления больные могут признаваться вменяемыми. При эксплозивном, истероподобном и астеническом вариантах эмоционально-волевых расстройств приблизительно в половине случаев больные признаются невменяемыми; чаще это имеет место при астенических нарушениях, когда наиболее выраженной оказывается патологически повышенная внушаемость и подчиняемость.
Иными словами, выраженные эмоционально-волевые нарушения, усугубляя интеллектуальную недостаточность, при обшей отрицательной динамике и неудовлетворительной социальной адаптации свидетельствуют о глубокой дебильности и дают основание считать обследуемых невменяемыми.
